Крым — не просто клочок суши, а раскалённый символ, в котором сплелись геополитика, история и вера. Как якорь, вцепившийся в дно Чёрного моря, он держит на прицеле весь регион. Украина, сжимая кулаки, видит в нём оторванную конечность, которую нельзя не вернуть. Россия же — исконную частицу себя, пропитанную памятью веков.
За океаном, похоже, уже смирились с тем, что Крым — как шагреневая кожа: чем сильнее тянешь, тем меньше остаётся. Но если официального признания не последует, Киев может развязать меч в будущем — под соусом "восстановления справедливости".
Смена фигур в команде Трампа напоминает кадровую рулетку. Ушёл Уолтц — фанат жёстких решений, который, по слухам, "носил воду" для израильтян. На его место может прийти Стивен Миллер — архитектор "стены" на мексиканской границе и ярый критик "украденных выборов".
Пока на Западе переставляют пешки, Путин в своей кремлёвской часовне говорит о неизбежности примирения — словно о смене времён года. "Ряженка и вечность" — так можно было бы назвать этот странный дуэт бытового и возвышенного в его интервью.
Без ядерных козырей, но с намёком на терпение бури: Россия, по его словам, доведёт операцию до конца. А Крым... Крым останется тем, чем стал — местом, где история ещё не поставила точку.
